От начал до ранней послевоенной манги
В 1815 году слово «манга было изобретено известным художником Хокусаем. Он использовал два китайских иероглифа — «ман» («неряшливый») и «га» («картинка») чтобы описать свои забавные рисунки. За тысячу лет до Хокусая в Японии уже были мангаподобные рисунки. Если манга — «искусство, имеющее предшественников», как полагает Уилл Эйснер, первыми его образцами могут считаться японские средневековые свитки, на которых картики перемежались с текстом. Ранние свитки (вроде того свитка 12 века, что на картинке слева, или того 13 века, что на картинке внизу) были только для элиты, но более поздние уже пошли в массы. В конце 18 века пульсирующая потребительская культура в среднем классе городского населения произвела на свет мангаподобное развлечение для широкого населения. Отпечатанные на деревянных дощечках истории с повествованием, диалогами и картинками вскоре стерли грань между текстом и картинками. Как и манга, они могли изображать юмор, драму, фантазию, даже порнографию. В связи с тем, что в конце 19 века в Японию агрессивно вторгались западные культура и технология, эта «манга» была вымещена неким гибридом японских и западных сатирических публикаций. В первой половине 20 века японские и американские комиксы были примерно схожи по стилю и популярности, пока японские не рацвели буйным цветом, а американские не завяли.
Один художник несет ответственность за всю современную индустрию манги — Тезука Осаму, «Бог манги». «Mighty Atom» («Могучий Атом») — его самое знаменитое творение, известное на весь мир; в 1960 году в США прошел показ анимационной версии под названием «Astro-boy» («Звездный мальчик»). В автобиографии Тезука рассказывает, чем его манга отличается от работ предшественников.
«Большинство манги было нарисовано в двухмерной проекции, как пьеса на сцене. Актеры выходят слева и справа и играют по центру. Я понял, что нет способа произвести психологическое впечатление этим способом, и я стал пробовать „киношные“ приемы из германских и французских фильмов моих студенческих лет. Я манипулировал с крупными планами и различными углами зрения и старался использовать много картинок или даже несколько страниц, чтобы верно поймать динамику движений и выражения лиц, которые прежде ограничивались одной панелью („панель“ — одна картинка в комиксе — прим.пер.) Мои работы в конце концов стали превышать 1000 страниц. Потенциал манги — это больше чем просто юмор; используя тематику слез, горя, злобы и ненависти, я создавал истории, которые не всегда имели счастливую концовку…»
После создания 4-панельной манги для газет Тезука в 1947 году дебютировал с книгой комиксов New Treasure Island («Новый Остров Сокровищ»), историей, опубликованной как akanon («красная книжка»), дешевой книжкой комиксов, прозванной так за кричаще-яркие красные чернила на обложке. Akahon был маленькой нишей скромных развлечений для детей, труднодоступной в условиях ужасающей бедности послевоенной Японии. New Treasure Island резко перевернул всю мангу, когда был продан тиражом 400.000 экземпляров. Тезука перебрался в убогий многоквартирный дом в Токио, чтобы быть поближе к издателям, и быстро подготовил нескольких многообещающих начинающих манга-художников, некоторые из которых даже переехали в этот же самый дом. Инновации Тезуки преобразовали весь рынок манги: дети не переставали читать его мангу, даже когда шли в среднюю школу. Или даже в высшую. Или даже в колледж.

Мальчишечья манга
Удивительно четкая линия разделяет поколение до манги и манга-поколение. Кто родился до 1950 года, переставали читать мангу, едва только шли в школу, а те, кто после, нет. Почему именно 1950? Именно тогда Тезука превратил мангу из простого детского развлечения в усложненное явление, с которым было трудно расстаться, взрослея.
В 1954, когда началось телевещание, существовало только 866 телевизоров во всей Японии. Уже к 1959 их стало 2 миллиона. Телевидение способствовало резкому экономическому всплеску в Японии. Начали развиваться другие СМИ. В 1956 начался бум еженедельных журналов. В 1959 были запущены первые детские еженедельники. Сначала они включали в себя не более 40% манги в среднем на номер, остальное место уделяя под образовательные материалы для детей и их родителей. Тираж был мал, около 200.000 экз. Вскоре, однако, издатели заметили, что спрос растет пропорционально количеству публикуемой манги. Образовательный элемент, к ужасу родителей и преподавателей, исчез.
В Японии нападок правительства на комиксовую индустрию, в отличие от США, не было, так что продажи продолжали расти. Приключенческие и фантастические истории в стиле Тезуки преобладали в shounen (мальчишечьих) журналах, но их читатели неуклонно взрослели. Тинейджеры и студенты обратили свои взоры на другие, арендные магазины, где лежала сложная, серьезная манга (gekiga — «театральные картины»), начавшая свое развитие с конца 50х годов. Часто мрачная, печальная и даже жестокая, так называемая арендная манга была сосредоточена на изображении реалистичной жизни. Преобладал черный юмор; здесь не было дешевых слюней, как в «манге историй», у которой самую младшую аудиторию составляли ученики начальной школы. Многие известные художники работали над gekiga-мангой , включая Санпея Ширато и Такао Саито, известных по The Legend of Kamui и Golgo 13.
В конце 60-х популярность серьезной манги упала; seinen (’молодежная’) манга ударила по рынку. Некоторые художники перешли на shounen (’мальчишечью’) мангу, но многие работали над seinen-журналами, которые вскоре поглотили shounen-мангу. Shounen-журналы ответили на угрозу объединением со сдавшей позиции gekiga-мангой. Seinen-журналы вернулись к «манге историй», чтобы привлечь покупателей. В битве за старых лидеров, лидирующая shounen-манга стала терять самых младших мальчиков, своих традиционных читателей. Тираж упал. Shueisha’s Jump, неудачник, основанный в 1968, оставался верный детям дошкольного возраста и набрал популярность в 1970-е. Их самый главный недостаток — невозможность привлечь профессиональных художников — вскоре стал главным преимуществом. В то время как старые издания бились за право обладания старыми художниками, Jump учил новичком удовлетворять потребности молодого читателя. Jump продолжал печатать популярные долгоиграющие сериалы, такие как Dragonball художника Акиры Ториямы и более новый Slam Dunk Такехико Иноэ. В 1980 тираж Jump вырос до 3 миллионов, в 1985 — 4 миллионов; в 1988 — 5 миллионов; в 1994 — 6.2 миллиона, вот так помаленьку он стал самым продаваемым в Японии журналом манги. Остальные журналы в 1994 держали тираж в 3.74 — 1.27 миллионов.

Девчоночья манга
Как shounen-манга, shoujo (’девчоночья’) манга расцвела в десятилетие после 1945. Журналы для девочек начальных классов имели простые и сатиричные формы, как в газетах США до 1954, когда Тезука только начинал, более сложные истории с приключениями, драмой, фэнтэзи, трагедией, юмором и романом в Ribon no kishi (’Рыцарь Ленточки’). В 1950 и начале 60-х, shounen и shoujo -мангу рисовали мужчина. В ней преобладали отношения мама-дочка. Истории мальчик-встретил-девочку были редки, из-за возраста читательниц. Shoujo-манга перешла на еженедельную форму выхода в 1963.
Издатели нуждались в художниках, они искали женщин. В период 1967-69 тоненькая струйка новых художников-женщин выросла в бурный поток, сконцентрировавшись в основном в пресловутых «cорокадевятницах», родившихся 1949: Мотто Хаджио («They Were Eleven» и «A, A»), Юмико Ошима, Кейко Такемия («Toward the Terra»), Рийо Икеда («Rose of Versailles» на картинке слева), и Риоко Ямагиши.Они отбросили ограничения традиционной Rose of Versailles shoujo-манги, экспериментировали с новыми темами, историями и приемами, стремясь привлечь более взрослую аудиторию. Они работали с отношениями полов, сексуальностью, научной фантастикой, наиболее важными принципами человеческого бытия. Интересно, что еженедельные shouojo не прижились: художники чувствовали, что еженедельники заставляют их работать очень поверхностно. Еженедельники стали вскоре ежедвухнедельниками, а потом и ежемесячниками.
Так же как и мужчины, женщины, родившиеся после 1950, читали мангу как взрослые. С конца 70-х shoujo-манга стала неоднородной. Фантастика, фэнтэзи и гомосексуальные романы отличались от основного потока более сложных гетеросексуальных романтических комедий, которые теперь меньше сдерживали себя в табу. В ранних 1980х они были в основном нацелены на домохозяек, а вот молодые женщины не покупали т.н. «новые комиксы для леди». Они читали shoujo-мангу еще с высшей школы. Наконец в конце 90-х манга для взрослых женщин разделилась: «художественные» публикации, такие как прогрессивный «Feel Young», консервативный лидер продаж YOU, новичок «Chorus», и чисто порнографический «Comic Amour».
Даже сегодня американцы читают комиксы в поездах, а в Японии комиксы читают везде и все.