Пробуждался парень ну очень мило. Кин видел со своего наблюдательного пункта на кухне, как тот ворочался на его диване, устраиваясь поудобнее, а потом и вовсе, увлекшись, свалился на пол. Сейчас он был больше всего похож на кряхтящего старичка, которому не дали досмотреть сон про дни его молодости. Кин немного удивился тому факту, что парень оказался не из стеснительных: преспокойно прошлепал к графину с водой, панибратски заявил:
- Ух ты! побрился, посвежел, помолодел!
"Комплимент? Издевка? Простая констатация факта? Черт, я его что-то не понимаю. Мутный тип."
Стараясь не давать хмурым диким мыслям заполнять голову Кин хмыкнул и уткнулся в свой стакан, уставившись на носки Марка. Того, казалось бы, ничуть не смутила мысль о том, что тот прозевал школу, кажется, он и не торопился особо попасть хотя бы ко второму уроку, хотя, для порядка пробормотал, что туда нужно вернуться.
"Чудеса. Сплошные чудеса. Я подцепил странного школьника из ВС, защитил его, оставил переночевать. Господи, совсем старый стал. Парень же мог оказаться каким-нибудь негодяем, взял бы и утащил чего... Ох, да что я несу? И вообще, не ты его подцепил, а он тебя."
Он вспомнил ту тонкую, едва ощутимую ниточку, которая установилась между ними. Ему было интересно, существует ли она еще. Попутно его размышления завели его в запретную зону, связанную с школой ВС: Кин припомнил то чувство, когда тебе дают Силу. Когда вливают ее в тебя, она плещется, переливается, звенит, искрит, и ты чувствуешь, что можешь свернуть горы... какое незабываемое чувство. Бойцы - те же наркоманы. Но ведь приятно же. И полезно.
"И особенно, когда при этом происходит физический контакт, блин, это вообще... особенно если целовать, самое эффективное. Интересно, а бывает еще более эффективное? Гм... Ну, поцелуй же не предел. Что если..."
От попросту больных фантазий и воспоминаний Кина резко отвлек парнишка, заявив:
- А ты попугая не покормил. Ты когда задрых, он мне тут весь вечер.. крякал.
Рыжий захлопал глазами, возвращаясь в суровую реальность. Опять таки все мысли канули в неизвестность, пришлось даже мотнуть головой - на столько ярко все себе представил Кин, что совершенно увлекся. И нарушил данное себе обещание никогда не вспоминать про Семь Лун.
- Ааа... а! Попугай, да, - он, пребывая в странном подвешенном состоянии, обернулся к буфету, неловко открыл дверцу. И прямиком зарядил себе ею в висок.
- Мать вашу!
Кин заорал, заматюкался, в злости трахнул кулаком по пресловутой дверце буфета. На деревянной поверхности осталась вмятина, кулак же попросту онемел. Кин повторно заорал, прошипел сквозь зубы нечто уж совсем страшное, приложил здоровую руку к виску и в бессилии уткнулся лбом в ту же самую дверцу, в удобную ямку, которая теперь там находилась. Голова жутко закружилась, хотелось упасть на пол и больше никогда не шевелиться. Кин отнял руку от виска и увидел на пальцах кровь.
- Ненавижу, - сообщил он в пространство, ничего конкретного не подразумевая.
